«Его пьесы – это сатира; его область – гуманизм. Он стремится стереть границы (социальные и культурные, по крайней мере), разделяющие Запад и Восток. После пробы сил в детской литературе, Стратиев нашел свое призвание. Римская купальня стала для Стратиева первым приобщением к миру Гоголя и Мрожека. Как и эти писатели-сатирики, Стратиев начинает с предположения: «А что, если такая античная реликвия, как римская баня, будет обнаружена в современном болгарском доме? Каковы будут последствия?» Конечно, развитие событий необходимо расцветить юмором, но не таким, как беспощадное лезвие Свифта или отстраненная от политики позиция Мрожека, а применить искусную социально-политическую остроту, и показать, как и общество, и личность становятся жертвами… Некоторые писатели представляли в театре банальность жизни (Чехов, Миллер и Чаевский); другие прославляли ее (Горький), но есть и такие, как Стратиев, который пытался разорвать саронг, скрывающий разлагающиеся общественные устои.»

Edward J. Czerwinski. Slavic and East European Arts, Vol. 5, No. 1, Summer 1987

«Его мрачный, вдохновенный юмор естественным образом делает его сатириком и комментатором современной общественной ситуации, представленной как сильными, так и слабыми личностями. Он любуется парадоксальными ситуациями, находит привлекательные черты в наиболее запутанных и абсурдных обстоятельствах и, наоборот, подмечает абсурдность в самых обычных ситуациях… В ранних пьесах Стратиева протагонистом часто выступает молодой человек, попавший в абсурдную ситуацию в духе Беккета. То, что на первый взгляд представляется простым и ясным, оборачивается гротескным кошмаром. Наивность, хрупкость и романтические идеалы героя подвергаются осмеянию. Социальный смех оказывается смертельным оружием, наивный протагонист вынужден приспосабливаться, он теряет индивидуальность и, в конце концов, смиряется с тем, что перестает быть человеком, а превращается просто в предмет.»

Nicole Vigouroux – Frey. Theatre Research International, Vol. 25, No. 2, Summer 2000
Мамонт
Виктор Паунов, 2002